Оксфордский словарь английского языка не смог определить главное слово 2020 года и выбрал главные слова для каждого месяца. Словарь английского языка – Collins English Dictionary – назвал главным словом 2020 года «локдаун». В России главными словами года, по версии Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, стали «самоизоляция» и «обнуление». В системе образования главным словом года, безусловно, стал «дистант». О том, как система справилась с ситуацией неопределенности, говорим с Кристиной Геворкян, экспертом образовательного рынка, автором телеграм-канала «Тренды образования» (https://t.me/edtrends).

– В 2012 году был принят закон «Об образовании в РФ». Одна из статей документа посвящена обучению с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий. То есть разговор об этом ведется уже давно. В полную силу о дистанционном образовании заговорили в прошлом году, но общего понимания что это такое нет. Дистанционное образование – это…

– В одном из докладов ООН дистанционное образование упоминалось еще в 1997 году. Тогда оно было надеждой на распространение доступного образования и снижение неравенства. Но вектор коммерциализации словно сместил внимание с этой функции онлайн-обучения. Кажется, будто сейчас дистанционное образование – это не один из множества форматов, а «горячая точка» рынка стартапов. Для меня, однако, дистанционное образование – это все еще форма обучения, которая должна сделать обучение доступным. Но само по себе оно тоже вызов, т.к. интернет есть примерно у половины населения Земли, а смартфоны или компьютеры в основном или «слабенькие», или «один на семью», что стало явным за год пандемии. Можно, конечно, представить дистанционное образование посредством радиосвязи или телевидения, но в современной трактовке это все же обучение через интернет.

– В конце января под председательством Италии в «Группе двадцати» состоялось заседание рабочей группы по образованию. Представители международного сообщества делились опытом организации образовательного процесса в условиях распространения COVID-19. Как с этим вызовом справилась Россия и как наша страна выглядит на фоне других государств?

– На мой взгляд, со всей пандемией Россия справилась очень успешно. В образовании, безусловно, обнажились слабые места, но все же нельзя сказать, что оно остановилось. Было трудно и педагогам, и учащимся, и родителям. Я знаю, что родители даже организовались в группы против дистанционного обучения, есть петиция о запрете дистанционного обучения, которую подписали более 200 тысяч человек. Но по личным ощущениям во многих странах было не лучше. Например, в Израиле в первый локдаун некоторые школы просто были закрыты, ни о каком онлайне не шло и речи, только ко второй волне в этих школах смогли освоить зум и все же поддерживать хоть какую-то коммуникацию с детьми. По публикациям про Европу и Америку можно также сделать вывод, что родители там негодовали не меньше нашего. Учитывая степень внезапности и неопределенности в сложившейся ситуации, я думаю, педагоги выстояли героически, а родители и дети прошли потрясающую закалку. Очень интересно, как этот опыт отразится в дальнейшем в законодательных инициативах и какие варианты обучения станут предлагать школы, колледжи и вузы (и станут ли).

– Руководитель Рособрнадзора Анзор Музаев, выступая в рамках «Зимней школы педагогического мастерства», отметил, что 90% директоров российских школ говорят о наличие у учителей необходимых компетенций применения цифровых технологий в обучении. А как Вы оцениваете готовность педагогов к дистанционному образованию?

– Если считать «цифровыми технологиями» способность зайти на конкретный сайт в интернете, то можно, полагаю, и о 100%-ном владении навыком отчитаться. Но, как и с другими «новыми» понятиями, здесь есть неопределенность трактовки. Правда, мне кажется, что после опыта спонтанного дистанционного обучения, даже те, кто не умели, научились. Просто нужно понимать, что один педагог свободно использует в работе современные сервисы, такие как Canva, Miro, Figma, возможно ведет страничку в TikTok, где в понятной форме показывает свою предметную область молодежи. В то время, как для другого педагога – презентация к уроку в PowerPoint – это уже достижение. Но здесь не должно быть снобизма и ханжества. Владение теми или иными сервисами не делает педагога лучше или хуже, профессиональнее или некомпетентнее. Вообще не должен вопрос рассматриваться в этих категориях. У педагога должен быть выбор, и для любого образовательного формата должно быть соответствующее пространство. Если кому-то комфортнее проводить уроки с применением онлайн-сервисов, у него должна быть такая возможность, в том числе, законодательно. Если кому-то комфортнее проводить урок в «традиционном» формате, то и он не должен становиться изгоем. На всё есть свой спрос.

– Какие образовательные платформы стали наиболее популярными во время пандемии?

– Я выделяю успех таких платформ, как «Я.Класс», «Учи.ру», «Яндекс.Учебник» и т.п. Они оказали большую поддержку учителям в период перехода на дистанционное обучение, предоставив материалы для проведения уроков, тестирований, подготовив новые сервисы для онлайн-уроков и вебинары для школьников и учителей. Мне кажется, очень важно и ценно, что бизнес в критический момент отошел от упомянутых вначале целей коммерциализации, сделав шаг к той самой доступности образования. И я очень надеюсь, что в России появится больше возможностей для сотрудничества между государством (органами власти, государственными образовательными учреждениями) и бизнесом. Прежде всего, я имею в виду стартапы, т.к. у корпораций этот диалог налажен.

– В рамках Гайдаровского форума участникам задавали вопрос: «Кто лучше справился с вызовами пандемии: педагоги, школьники, родители». Как бы Вы ответили на этот вопрос?

– Я думаю, что он не очень корректный. Все находились в разных исходных точках. И вообще, как будто здесь смещается ответственность на участников процесса с его организаторов. Если и сравнивать, то управленческие команды, правительства стран, измеримые показатели. Но педагоги, школьники и родители не в такой мере формируют контекст, чтобы можно было вот так обобщать. Даже внутри одного класса есть дети из разных социальных слоев: в одной семье родитель наймет репетиторов, у ребенка есть своя комната и ноутбук для занятий; в другой семье, предположим, родители с ребенком живут в малогабаритной квартире и компьютер один на всю семью (если вообще есть). И вот два одноклассника покажут разный результат. И как здесь можно сравнивать? Это неэтично.

– Как Вы говорили выше, у определенной части населения дистанционное образование вызвало негатив: подписывались петиции, проводились митинги. Это страх чего-то нового или, действительно, угроза устоявшемуся порядку?

– Я читала эти петиции, читала группы активистов-противников. У меня сложилось впечатление, что это именно страх, но не нового, а непонятного. К тому же у многих, несмотря на общие успехи, сложился негативный опыт с дистанционным обучением – было сложно, тревожно, без должной поддержки. Если бы я не работала в этой сфере, то как родитель я бы тоже была против: моему ребенку тяжело далась изоляция. По всему миру, кстати, отметили колоссальный рост детских ментальных проблем. И это ключевая, на мой взгляд, причина, почему дистанционное обучение не вытеснит традиционное в школьном сегменте. Безусловно, есть семьи, кому этот формат подходит и нужен. Он также отлично помогает реализовать дополнительное образование. Но замены классической школы не стоит бояться. На мой взгляд, этого не произойдет.

– Критики дистанционного обучения обращают внимание на значительный вред для здоровья детей от чрезмерного использования компьютеров. Есть ли уже какие-то исследования, которые подтверждают или опровергают ухудшение здоровья (зрение, утомляемость, неврологические/психические расстройства и т.д.), связанное с удаленной учебой?

– Если честно, мне такие не попадались. Но я помню, как в моем детстве все «залипали» перед телевизором, и как-то выжили. А сейчас сколько времени проводит среднестатистический взрослый перед экраном? Часов по 10-12 в день? Я вообще не уверена, что подобные исследования будет проводить не аффилированная команда. К тому же, чтобы определить степень вреда, нужно лонгитюдное исследование. Для текущих детей и подростков оно не будет иметь смысла, а к следующим поколениям все может опять поменяться. В общем, не очень целесообразно. Но я думаю, что решать должен родитель каждого ребенка. Все же родители несут ответственность за ребенка как с нравственной стороны, так и с законодательной. Поэтому им нужно решать, сколько времени позволять ребенку пользоваться компьютером или смартфоном. Не Роспотребнадрозу, не Министерству просвещения, не другим законотворцам. Не они растят детей. У родителей должно быть право выбора, как и у учителей – в каком формате учить.

– Как Вы считаете, какие шаги необходимо предпринять, чтобы дистанционное образование стало такой же признанной формой обучения, как и очное? И нужно ли это делать?

– Очень неоднозначно… С одной стороны, законодательное признание могло бы простимулировать развитие онлайн-проектов. С другой стороны, стало бы еще больше бюрократии (профстандарты, нормативы и т.п.). Я вижу очень сильную самоорганизацию специалистов. И кажется, что лучше пока оставить это поле в такой форме. Опасаюсь, что если сюда придут законотворцы, то не пригласят к обсуждениям актуальных отраслевых экспертов, и наворотят дел. Уже даже видно по некоторым инициативам, как это происходит. Чтобы в онлайн-обучении случился большой сдвиг, нужна, прежде всего, инфраструктура: обеспечить школы и домохозяйства стабильным интернетом (не по отчету, а по факту), устройствами для обучения и проведения занятий. А это колоссальные затраты, не уверена, что они в ближайшие годы могут быть целесообразными. Хотя, если заняться только малоимущими, многодетными семьями, только сельскими или «не рейтинговыми» школами, то, наверное, размер инвестиций будет уже не таким пугающим.

– Каковы перспективы школьного образования после пандемии: какую роль там будет играть дистанционное обучение? Ждать ли изменений в связи с разработкой Министерством просвещения РФ цифровой образовательной среды?

– Цифровую образовательную среду я наблюдаю годами, но не вижу, если честно, кардинальных изменений. Я на такие проекты не делаю ставку, т.к. в итоге они превращаются в гонку за целевыми показателями. Мне кажется, что надо возвращать в школы методистов и психологов. Чтобы снять с учителей нагрузку по подготовке уроков, чтобы снять с детей и учителей внутреннее напряжение. Очень важно работать со средой. Менее важно – в онлайне она или в офлайне. В конечном счете, все сводится к людям. Именно от их способности справляться с нагрузкой зависит результат. Важно оказывать поддержку, важно разгружать учителей, важно дать детям пространство свободы. Дистанционное обучение не самоцель, но для некоторых школ или семей оно может стать инструментом для формирования такого пространства.